Ольга Гиверская:

Добрый вечер, уважаемые слушатели, в эфире проект «Прайм-тайм с коучем» на Медиаметриксе. Все, что вы хотели знать о коучинге, но боялись спросить. В студии для вас работаю я, Ольга Гиверская, и моя соведущая Анна Лебедева, директор Международного Эриксоновского университета коучинга, мастер-сертифицированный коуч по стандартам ICF. И сегодня мы поднимаем интересную тему – как работать коучу, психологу, специалистам помогающих профессий с людьми, у которых СДВГ. С нами сегодня на связи Юлия Альтшулер, коуч-психолог, создатель школы для взрослых с нейроотличиями.

Юля, давайте с самого начала. Какие есть маркеры у клиентов, у которых СДВГ? На что обращать внимание коучу, психологу?

Юлия Альтшулер:

Самое главное подчеркну, что мы не можем поставить, как специалисты, психологи или коучи, клиенту диагноз, это делает врач-психиатр. И здесь мы можем лишь отметить какие-то маркеры. Первое – на сессии по поведению клиента, как правило, физические проявления – это клиенты, которые не могут сидеть все время в одной и той же позе, они все время перемеживаются немножко, что-то теребят в руках, постоянно ерзают на стуле, очень быстро говорят, эмоционально или наоборот, очень медленно, вялый когнитивный тип, или перескакивают с темы на тему. Это клиенты, которых мы все время пытаемся вернуть к теме.

Они часто жалуются на то, что не могут себя заставить, часто все откладывают, у них очень большие проблемы с прокрастинацией, без внешнего давления не работают, без внешней подотчетности. Между сессиями они могут срывать договоренности, они ушли на эмоциях, на драйве, но по итогу приходят на сессию, и получается, что они не сделали ни одного шага, им это сложно, у них большое чувство вины из-за этого, поэтому дальше начинают пропускать сессии, опаздывают, и даже заканчивается контракт.

Ольга Гиверская:

Анна, Вы уже много лет в коучинге, у Вас больше скольки тысяч часов?

Анна Лебедева:

Больше 7 тысяч часов проведенных сессий.

Ольга Гиверская:

В Вашей практике как часто встречаются люди с СДВГ и как Вы на них ориентируетесь, обращаете внимание?

Анна Лебедева:

Так как я не могу ставить диагнозов, я могу только видеть определенные признаки нейроотличий, то чаще всего в моем опыте коуча такие люди встречались среди публичных спикеров, бизнес-тренеров, руководителей, хаотичных, творческих, разнообразных конгломератов. Эти люди могут быть очень творческими, но достаточно неструктурированными. Я работала также с писателями, с авторами музыки, и сначала, когда я первый раз столкнулась с тем, что обычные инструменты коучинга не срабатывают, я думала, что это со мной что-то не так или что это тяжелый клиент. Потом я научилась, так как мы в коучинге тренируемся на разные отличия, без диагнозов и без того, что это сейчас стало, информированность гораздо выше про СДВГ. Раньше я просто трактовала людей слегка через другие призмы психотипов, понимая, что к ним нужно искать другой подход.

Ольга Гиверская:

В чем принципиальная разница работы с человеком, у которого есть отличия от нейротипичных? Как правильно называть людей, у которых СДВГ, и как с ними работать?

Юлия Альтшулер:

Сейчас мы разделяем людей на две группы, это считается этичным: нейротипичный человек и нейроотличный человек. Это означает, что у нейротипичных людей типичная нервная система, то есть она совпадает с большинством людей в популяции. И есть нейроотличные люди, это люди с особенностями нервной системы, с особенностями работы мозга, и в связи с этим наши подходы тоже отличаются. На первом месте стоит психообразование. Когда человек понимает, как работает его нервная система, если мы берем, например, СДВГ, то в основе понимание, как работает дофаминовая система, почему не хватает активации для действий, почему так много прокрастинации, почему я могу держать концентрацию гораздо меньше, чем мои коллеги, устаю быстрее от коммуникации и так далее. То есть на первом месте психообразование, поэтому в СДВГ-коучинге коуч действительно много рассказывает клиенту, почему так получается в его жизни, почему возникают такие ситуации.

Второй момент – это подбор личных стратегий с учетом особенностей нервной системы. Если у меня интервал внимания меньше, чем у коллег, как я должен устраивать работу таким образом, чтобы мне на оптимальном уровне внимания работать. Если я никак не могу запускаться на задачки, то тогда какие для меня существуют инструменты, активирующие действия моей нервной системы, через сенсорную систему, то есть очень много разных лайфхаков. Мы часто говорим в коучинге – мы двигаемся маленькими шагами. Так вот для нейроотличного человека этот маленький шаг все равно крупный, речь даже не о маленьких шагах, речь о наношагах, очень-очень крошечных шажочках.

В чем отличие СДВГ-коучинга от классического коучинга? В классическом коучинге мы считаем, что клиент может, способен, ответственен за то, чтобы реализовать те шаги, которые он набросал на сессии. К сожалению, с нейроотличными людьми это не всегда работает не из-за того, что они не хотят, не из-за того, что они ленятся, не из-за того, что есть вторичная выгода, а из-за того, что это особенности нейробиологии. Есть разные доказательные эффективные методы, такие как подотчетность, то есть клиенту важно постоянно «докладывать» своему коучу о том, что я сделал, фотографию сделал, задачка выполнена. Есть такая фишка, как бадидаблинг, за счет зеркальных нейронов запускаются исполнительные функции у нейроотличного человека, ему легче делать с кем-то. Поэтому в СДВГ-коучинге есть такая техника, когда запускающие действия происходят прямо на сессии, малюсенький шажочек, который запускает маховик в проекте или в задачке, он прямо на сессии делается вместе с коучем.

Ольга Гиверская:

Если посмотреть на процентное соотношение, у меня такое ощущение, что сейчас очень много нейроотличных людей в связи с тем, что слишком высокий уровень жизни. Вы замечали, какой процент нейроотличных людей среди Ваших клиентов?

Анна Лебедева:

Есть такой миф, что нейроотличные люди не успешны в жизни. Наверное, Юлия его развеет, как человек с кандидатской диссертацией, придя к нам на модуль обучения, сразу же своим научным усилием она доказала, что это совершенно доступно. Так как в современном мире СДВГ стал валидной и нестыдной причиной того, почему у многих людей что-то не удалось, то кажется, что таких нейроотличных людей стало в разы больше. Но то, что я в коучинге знаю: когда ко мне приходили на коучинг люди импульсивные, хаотичные, ребячливые, подвижные, опаздывающие, и чаще всего это были предприниматели. У меня есть коллеги, которые много лет занимаются разными подходами с нейроотличными людьми в психологии, и часто говорится о том, что твоя система может стать твоим даром, и за счет того, что ты не такой, как все, ты это достаточно рано усваиваешь, и те из людей, кто уже достиг успеха, это люди, которые в каком-то формате нашли свои фишки, даже при том, что им не становится проще жить, свой талант во что-то вложили. В моем опыте это были люди, которые избегали получения второго высшего образования, люди, которые знали о своем гиперфокусе и говорили о том, что их жизнь рывками приносит страдания близким, но это для них срабатывает. Любители уходить в ночное, бизнес-консультанты, которые могут погрузиться в клиента и полностью забыть обо всех остальных вещах, гениальные музыканты. До коуча в те времена, когда о нейроотличных людях еще не говорили, доходили чаще всего люди, которые миру уже доказали свою состоятельность в чем-то, но их жизнь зачастую была полна очень экзотичных приключений, очень разноцветная жизнь, полная боли и иногда граничащих с угрозой жизни экспериментов.

Ольга Гиверская:

Есть ли мифы, связанные с работой с людьми с СДВГ?

Юлия Альтшулер:

Есть много мифов про СДВГ, но самое основное даже касается не работы, не успеха, а то, что никакого СДВГ у взрослых не может быть. Долгое время считалось, что СДВГ перерастается, у детей это может быть, а дальше ребенок растет и все проходит. На самом деле проходит только гиперактивность, как правило, она переходит из внешней во внутреннюю гиперактивность, когда очень много тревожных мыслей, скачешь с одного на другое. Дальше все эти проблемы перерастают во взрослую жизнь, это во многом касается работы, когда ты не можешь справляться с задачками, потому что ты можешь работать только перед установленным дедлайном, или ловишь гиперфокус на чем-то, выгораешь, дальше большой откат, и ты живешь такими волнами: то я зажегся, что-то делаю, во что-то влюбился, то потом мне стало скучно через какое-то время, и я уже ничего не делаю и думаю, что я снова неудачник.

Второй миф связан с интеллектом, что из-за того, что дети не вписываются в шаблоны, даже во временные, или в шаблон, когда я должен слушать и держать внимание, на детей вешают ярлык, что он не очень умный. И ты растешь с этим ярлыком, и добиваться успеха достаточно сложно, если на тебе очень много таких ярлыков. Конечно же, это миф, люди с СДВГ часто интеллектуально развитые. Более того, есть исследования, которые подчеркивают большую способность к дивергентному мышлению, к креативному мышлению. Есть исследования, которые показывают связь с предпринимательскими намерениями. Из-за особенностей дофаминовой системы, дофаминовых рецепторов есть склонность к риску. Здесь две стороны медали: одна сторона – у нас есть негативное рискованное поведение, а другая сторона – это как раз все, что касается предпринимательства, когда я увидел возможности и за счет импульсивности сразу же могу ими воспользоваться и так далее. Поэтому среди людей с СДВГ есть успешные люди, их много. Например, тот, кто создал Ikea, всем известный Ингвар Кампрад, он тоже с СДВГ. Джеймс Оливер, у него еще и дислексия, и он свои книги не писал, а наговаривал. Мне нравится приводить этот пример, что когда мы понимаем свои ограничения, признаем их, но при этом мы осознаем свои сильные стороны, нам проще найти те методы, с помощью которых мы дойдем до своих целей, до своих ценностей.

Ольга Гиверская:

Анна, когда Вы понимаете, что перед Вами клиент с СДВГ, Вы меняете свою тактику работы с ним?

Анна Лебедева:

Я открою страшную тайну, так как я не училась в школе Юли, а сама много с ней беседовала в соцсетях и проходила ее марафоны, я только недавно узнала, что у меня тоже есть некоторые признаки, но не все, частичного расфокуса внимания. Я не ставлю гипотез, что это человек с СДВГ. В коучинге этому я не училась, я немножко по-другому формулирую. Я вижу, что у человека трудности со включением, но когда он включится, у него трудности с выключением, то есть у него залипает, я это себе фиксирую: у моего клиента не срабатывает ни включалка, ни выключалка.

Что это будет означать для меня? Что наши с ним отношения по времени должны так попадать, чтобы они у него попадали в то место, где ему легче включаться и выключаться, то есть я не буду с ним ставить сессию под вечер, я буду работать через его секретарей, чтобы его для меня подготовили, вытащили из кабинета других людей. Я буду ожидать, и у меня такое было, что во время сессии у клиента возникает бриллиантовая творческая идея, он звонит своей команде, сессия индивидуального коучинга перерастает в командную полусессию, и потом что-то еще он может придумать. Я буду понимать, что у нас будут такого рода отношения, что его нельзя оставлять один на один, что он не напомнит мне, когда у нас следующая сессия, что это я должна с его секретарем выстраивать эти вещи в графике. Я буду понимать, что это человек с образным мышлением, с ним можно договариваться о целях сессии и о его перескакивании. Я научилась сама следить за большим полотном смыслов в текущей сессии, и мои клиенты творческие люди, большие профессионалы, я не могу сказать, что у них СДВГ, я не ставила диагноз, но у них есть нейтроотличия, это очевидно. Они говорили о том, что фокусировка на полтора часа на той теме, на которой мне важно сфокусироваться, один даже придумал, что мы ткем ковер, возвращаемся опять к рисунку, что эти возвраты обратно к теме в серединах сессии помогают мне продвигать свой проект вперед, даже если у меня огромное количество задач, и структурирование этих задач нелегко для меня. Вплоть до того, что с одной писательницей мы открывали ее, вы не поверите, Outlook и вписывали в ее расписание во время оплаченной коуч-сесси, когда она заказывает еду, когда у нее уборщица, и она перемещается в другую комнату, потому что для некоторых клиентов смещение с той точки, где они чувствуют творческий прилив, в другое место выбивает из того, что они не могут включиться в творческий процесс. К ней приходит уборка, значит, она в жизни будет заниматься в этот момент чем-то другим, она не может писать, когда кто-то рядом.

Другой человек находил для себя творческие методы. Он, наоборот, ходил писать свою книжку исключительно в кафе, где люди кушают рядом, ему нужен был этот шум. Сейчас в интернете много про коричневый шум, белый шум, для того чтобы концентрироваться человеку с СДВГ. Я больше как исследователь, коуч и обладаю огромным опытом и эриксоновскими инструментами, я выбирала из них те, которые будут складываться для этого клиента в пазл. А у нас же в конце сессии есть репетиция будущего, в Эриксоновской стреле, алгоритме коучинга вшита в конце, когда ты при коуче во время сессии должен сделать фильм о себе, то, что ты наметил на сессии, применять несколько раз, чтобы развить нейронные сети. Я как творец, скорее, выступала в этом процессе, не отслеживая, какого рода сложности у этого человека. Я просто видела, что он нетипичный клиент и к нему нужно находить какой-то метод наших отношений, который срабатывает для него, а я тренируюсь в гибкости. Я считаю, что для профессионала это обязательно.

Ольга Гиверская:

Всегда интересно слушать истории, кейсы из практики. Юля, что хотите добавить?

Юлия Альтшулер:

Мне так приятно слышать, как Анна рассказывает, потому что это идеал коуча для нейроотличного человека, гибкости, когда ты подмечаешь, что же работает для клиента, и мне очень нравится выражение – истина то, что работает, истина то, что помогает клиенту продвигаться к его цели. Про отвлекаемость хотела сказать, почему клиентам сложно запускать какие-то процессы, когда вокруг есть люди или звуки, а другим клиентам, вроде бы похожим, лучше работается в кафе или с музыкой. Родители часто переживают, что ребенок учит уроки только с музыкой, нормально ли это. Это все про отвлекаемость. Есть отвлекаемость двух видов: внутренняя, на свои же собственные импульсы, мысли, идеи, и внешняя, на внешние стимулы – звуки, кошка пробежала и так далее. И если больше отвлекаемость внутренняя, то дополнительные внешние стимулы в виде звуков или когда мы в кафе идем, наоборот, помогают концентрироваться человеку. А если у человека больше отвлекаемость внешняя, то тогда нужно работать в пространстве, где меньше этих стимулов, то есть меньше звуков, меньше людей, меньше отвлекающих предметов. Это тоже интересный лайфхак для людей с нейроотличиями.

Ольга Гиверская:

Нашу программу «Прайм-тайм с коучем» смотрят люди, которые что-то слышали о коучинге, но пока еще не совсем коучи. Где людям получать базу, инструменты, где обучаться, для того чтобы работать в том числе и с нейроотличными клиентами?

Анна Лебедева:

Для того чтобы работать с кем-то, надо сначала научиться работать с собой. В нашем собственном внутреннем мире очень много ресурсов, которые можно поисследовать. Я хочу пригласить вас на открытые мастер-классы по коучингу, ликбез по коучингу, который мы проводим каждый месяц, это наша миссия, как радио Медиаметрикс, так и образование людей в области коучинга я считаю очень важным для нашей коучинговой индустрии, это стратегично, вносить разницу между шарлатанством и профессионализмом. Вы можете прийти, посмотреть, как мы делаем демонстрационную сессию, послушать о коучинге на открытом мастер-классе, а в мае у нас целая международная неделя коучинга, где три дня подряд будут разные спикеры выступать во всех городах мира, объединенные этой идеей, мы вместе двигаемся вперед, и можно будет попробовать дегустационные сессии по коучингу, получить разные чек-листы и выбрать для себя: хочешь ли ты стать клиентом коуча или ты хочешь образоваться и двинуться вперед, получить базис коучингового образования.

Ольга Гиверская:

Юля, что Вы можете предложить после того, как человек получает базис? Я так понимаю, если он углубляется в работу с клиентами с СДВГ, то это к Вам?

Юлия Альтшулер:

Да, мы открыли программу, и у нас очень успешно завершились сейчас наши выпускники, это коучи и психологи, которые работают с людьми, уже имеют опыт. И дальше мы им предлагаем специализацию СДВГ-коучинг, для того чтобы понимать, как же работать с клиентами с нейроотличиями, как им помогать доходить до своих целей и улучшать качество жизни.

Ольга Гиверская:

Анна, Вы сегодня очень много говорили о том, что клиенты, у которых есть либо СДВГ, либо какие-то признаки, быстро загораются, но так же быстро и перегорают. Вы, как коуч, что можете посоветовать, может быть, в самостоятельной работе, в самокоучинге поделать таким людям?

Анна Лебедева:

Я бы хотела поделать и дать потом Юле возможность рассказать, как профессионалу в этой нише. Когда я работаю с предпринимателями, мы много исследуем тему, когда ты влюблен в идею, тебе никто не может рассказать о том, почему она не сработает, ты уже влюблен в эту идею, идешь вперед, вижу цель, не вижу препятствий, прохожу сквозь стены. При этом такие клиенты часто ранятся об эти стены, потому что иногда бывает можно просто обойти или чуть-чуть подождать, а ждать не получается, хочется результатов сразу. Там я приглашаю подумать о команде, каким образом включать в работу команду, потому что если человек достиг успеха, у него уже есть его код личной гениальности, как из гениальной головы главного команда перебирает, перелопачивает, перетрансформирует задачи, которые первому лицу уже не интересны, но для того чтобы они взлетели, им еще надо некоторое количество времени качественно позаниматься, то есть работать в команде.

И когда руководитель начинает ценить, не обесценивать, потому что часто «о, они не могут так же, как я, они выгорают, я всю ночь сидела, а они уже устали, домой ушли, что они все такие слабомощные, или они тормозят, не понимают, что я им хочу сказать», вот это внутреннее раздражение, которое выливается. Когда руководитель начинает понимать, в какой момент надо подключать команду, потому что он хорошо начинает, как взрослый человек, связывать прошлое с будущим, этот риск, когда ты в прошлом слишком долго игрался со своей мыслью, хорошей идеей, прекрасным проектом и потом не успел ее сделегировать вовремя, в тот момент, когда ты ее разлюбил, и тебе она уже неинтересна, тебе уже интересно что-то другое, у этой идеи няньки не осталось, а она маленькая, и она не взлетает. И тебе приходится весь процесс вхождения в новую любовь повторять опять. Люди, когда это сопоставляют, видят, как это так бывает, что их идеи не воплощаются в жизнь, и начинают брать себе команду, вместе с этими людьми что-то делать, то получается очень интересный, эффективный тандем или командное решение. Таким образом накатывать новую идею уже на базе того, что предыдущая уже куда-то приросла и она взрастает.

Следующая тема касается ревлюбленности, как вернуть себя к той вещи, которая тебе скучна, посмотреть на нее по-другому, по-творчески, окрасить свою жизнь, если работа, которую ты делаешь, становится рутинной и скучной, и тебе не заставить себя, перезагрузить свою жизнь, разнообразить ее в другом месте и отслеживать об этой затратной дофаминовой части, после бурной вечеринки пойти в работу и углубиться очень тяжело, а после того, как ты сходил в холодный бассейн, на природу, этот тип перезагрузки срабатывает, для того чтобы потом хорошо выгрузился мозг от идей, от которых он устал. И, вернувшись на работу, ты видишь эту идею, и снова здравствуйте, как в первый раз.

Ольга Гиверская:

Юля, есть ли у Вас рецепты, как помочь нейроотличным клиентам не перегорать быстро?

Юлия Альтшулер:

Я здесь соглашусь с Анной по поводу команды. Это настолько важный компонент, причем очень многие начинающие предприниматели думают, что сейчас у меня появится команда, когда я чуть-чуть заработаю, выйду на другой уровень. Но на самом деле это работает абсолютно наоборот. Именно наличие команды у нейроотличного человека, причем так, чтобы там были системные люди, которые любят еще проработку в деталях, которые долго держат регулярность, наличие таких людей помогает нейроотличным людям реализовывать их гениальные идеи. И об этом совершенно точно нужно задуматься и подбирать команду, исходя из того, что есть мой гиперфокус, что мне интересно, а что мне неинтересно, что мне дается с трудом, кому я могу делегировать и каких сотрудников, с какими навыками подобрать себе.

Второй момент – мозг у нейроотличного человека часто вводит в заблуждение, что когда появляется какая-то идея, проект, когда я рассказал ее коллегам, уже обсудил, ему кажется, что все уже выполнено. Я не знаю, Анна встречалась с этим или нет, но кажется, как будто бы уже больше ничего не нужно делать. Это тоже особенность дофаминового вознаграждения, когда человек рассказал, поделился, зажегся, он уже получил положительные эмоции, и дальше мозг не хочет идти в действие. Здесь важно обсуждать с клиентом, что есть на самом деле реализация проекта. И еще мозг с СДВГ очень любит новизну, поэтому если в жизни у человека с СДВГ нет новизны в разных сферах, то тогда он будет это реализовывать только за счет работы. Ему постоянно будет хотеться сменить проект, сменить всю свою команду, сменить работу, сменить свою сферу. И если мы с нейротипичными клиентами часто идем в слушание себя, своих ощущений, своих эмоций, то здесь это самоощущение может подводить человека с СДВГ из-за особенностей дофаминовой системы. Поэтому есть ли новизна в других сферах, и как мы в этом же проекте можем добавить эмоции, за счет чего будут эмоции и драйвы, поисследовать эти драйвы, можно ли возбудить интерес с помощью чего-то другого даже в этом существующем проекте.

Анна Лебедева:

Недавно работала с чатом GPT на тему, как в инвестиционной деятельности человеку с СДВГ, покормив свои эмоциональные части, не стать интуитивным инвестором, который играет на эмоциях. И чат GPT очень много разных советов давал, каким образом разделить свой портфель, чтобы легальным образом выгуливать свой аппетит к риску на 5 процентах, накупив экзотической фигни, которая будет валяться в минусе, но не на всю котлету, а всего лишь на 5 процентов.

Я знаю точно, что у нейроотличных людей бывают большие проблемы с финансовым планированием своей долгосрочной деятельности. Они часто попадают в разные МЛМ-компании, но сейчас это не настолько модно, и профессий много, целая куча, ходят на тренинги по деньгам, по продюсированию, по построению личного бренда, архетипированию, но все это не взлетает в их жизнь. Это как в МЛМ приходят за мечтой, за комьюнити, а потом нужно звонить людям и скучно предлагать пластиковые горшочки на протяжении многих-многих лет жизни, чтобы растить свою систему. Я, как коуч, проговариваю с людьми, какими методами они будут легально выгуливать свой аппетит с риском и свою эгегей, при этом в важных для себя жизненных вещах, допустим, в семье, у некоторых людей с нейроотличиями эгегей гуляет по весне налево. Как не разрушать этим свою семью, дать легально себе чего-нибудь экзотичного и каждый раз все время чего-то нового, но при этом сохранять верность своему партнеру, сохранять верность своей команде. Вот об этом мы, бывает, мозговыми штурмами говорим, когда человек рассказывает мне события своей жизни, я приглашаю его их сопоставить, но, опять же, я не имею этой специализации и делаю это чисто из наблюдательности и глубинного слушания в коучинговом формате.

Ольга Гиверская:

Немножко провокационный вопрос – а коуч может быть нейроотличным?

Юлия Альтшулер:

Да, конечно, я как пример, почему я начала этой темой заниматься, читать исследования, сама проводить исследования, потому что у меня СДВГ, я думаю, что зрители даже заметят, как я разговариваю, смотрю в разные стороны, перебиваю. Да, конечно, и очень много среди коучей, психологов нейроотличных людей. Есть особенности в управлении своей перегрузкой, потому что нейроотличному коучу или психологу очень сложно ставить подряд сессии, как это делают нейротипичные специалисты. Бывают сложности с тем, чтобы держать фокус, и здесь тоже есть свои лайфхаки. Мы на нашей программе СДВГ-коучинг делали отдельный урок по тому, как использовать визуализацию в онлайн-сессиях, для того чтобы помогать и нейроотличному клиенту, и нейроотличному коучу, чтобы не терять фокус. Это очень хорошо восприняли наши специалисты и успешно используют.

Ольга Гиверская:

Вопрос еще в том, что человеку из любой сферы важно во взрослом возрасте признать то, что у тебя есть нейроособенности. Может быть, есть советы, коучинговые инструменты, как эти особенности превратить в свою суперсилу?

Анна Лебедева:

Во взрослом возрасте может быть и сложнее, и проще, потому что когда ты ребенок, тебя стая выкусывает и отбрасывает от себя, потому что ты не такой, ты не похож, и ты можешь ощущать свою инаковость и одиночество, как более творческий, более импульсивный, человек, живущий без кожи. Мне кажется, многие приходят учиться коучингу именно потому, что здесь очень большое принятие, и мы не оцениваем людей. Мы принимаем их такими, какие они есть, а этого человека ни в семье, ни в школе не принимали таким, какой он есть, а здесь принимают.

И лайфхаки – это дневники благодарностей, когда мы попадаем в состояние благодарности, мы чувствуем это. Конечно, нейроотличному человеку сложно писать долго, но время от времени спонтанно придумывать для себя такого рода ритуалы, дневники благодарности, попадать в эмоции радости, приверженности, перезагружаться через встречи с теми людьми, которые тебя понимают и любят. Нанять себе няню, каждому творческому человеку нужна няня, ассистента с более теплой материнской энергией, которая может просто восхищенными глазами присутствовать. У каждого великого человека, у каждого Сальвадорчика Дали всегда за спиной была своя Гала, которая помогала ему, когда он слишком часто встречался со своими друзьями в кафе «Консул» в Париже, заканчивать уже встречаться, концентрироваться на том, чтобы написать свое шедевральное произведение искусства пять раз, чтобы на эти деньги семья могла жить, то есть находить себе бадди или подгруппу людей, с которыми ты можешь делиться. Для таких людей здорово работают мастермайнды, я и сама хожу на мастермайнды, где такие же, как я, руководители образовательных компаний делятся на регулярной основе своим прогрессом, и за счет этого фокуса, который мягко возвращается, ты растешь, потому что ты неизбежно ради этой команды будешь повторять то, что важно для тебя.

Ольга Гиверская:

Юля, есть ли у Вас рекомендации, советы, как сделать это суперсилой?

Юлия Альтшулер:

Мне очень понравилось, как Анна сказала про принятие. С этого все начинается, принятие себя, безоценочность, относиться к себе, как к другу. И плюс я хотела бы добавить здесь про маскинг, потому что когда мы имеем дело со взрослым человеком, который долго не знал, что у него есть нейроотличия, или жил в отвергающей его особенности среде, он научается маскировать какие-то вещи, и постоянно происходит потеря ресурса, постоянное напряжение, постоянное выгорание из-за этого, потому что я должен соответствовать. Здесь на один процентик начать показывать, где мне удобно таким образом доносить о своих потребностях, договариваться с коллегами, с близкими о том, как мне с учетом моих особенностей выстраивать работу, жизнь. Это тоже очень важная вещь.

Ольга Гиверская:

И в завершение нашего эфира по короткому вопросу. Если ты понял, что ты нейроотличный человек, что делать?

Анна Лебедева:

Ой, как здорово, что ты понял, что ты это заметил. Это значит необходимо вырастить у себя внутри компаньона, хорошую няню во внутреннем мире, представлять, как если бы у тебя была команда, как если бы у тебя был ассистент, и взаимодействовать с собой таким образом, что ты начинаешь с уважением относиться к своей механике, к своим ритмам, к своим биоритмам, отходить от шаблонов, которые подходят для всех ежедневников, прошитых нитками, искать свои структуры системы, собирать фишечки, как у Макса Фрая хорошо описано, как у всех героев были свои заклинания на кончиках пальцев. Мэрилин Аткинсон нам рассказывала, что она делает более 40 фишечек с собой, чтобы держать себя в работоспособном состоянии в свои 84 годика, проводя тренинги по всей планете, собирающие лично себя в нормальное состояние фишечки, и не ожидать, что некоторые люди с отличиями думают, что все остальные встали, как Ванька-Встанька, как деревянный солдат, и пошли. На самом деле огромное количество людей себя собирает по утрам, по вечерам, переключает себя. Просто об этом не принято говорить в обществе. Всегда ожидается, что ты железный человек, но на самом деле нет. Можно учиться у других людей подцеплять фишечки, работать с коучем, работать с психологом на постоянной основе. Один мой СДВГ-клиент, у него еще комплексный ПТСР, была очень цветистая жизнь не по ее вине, она сказала: «Я, наверное, с психологами, коучами не то что до самой пенсии, до самой смерти работать буду. Если это мне помогает, то это будет всегда статья моего бюджета. Мне всегда будут нужны помогающие профессионалы».

Ольга Гиверская:

Юля, и в завершение Ваш совет.

Юлия Альтшулер:

Я немножко скажу про медицинскую составляющую, потому что не могу про нее не сказать. Если вы замечаете, что ваши особенности влияют на все сферы вашей жизни, из-за этого много проблем, качество жизни страдает, то первое, что нужно сделать – пройти тест на самообследование. Если говорить про СДВГ, он называется ASRS. У меня в соцсети есть тесты в актуальных, можно пройти, он в открытом доступе.

Дальше можно сходить к специалисту, к врачу, и потом есть разные стратегии, медикаментозные и немедикаментозные, но немедикаментозные методы идут всегда и с медикаментами, и без медикаментов. Медикаменты нужны не всем, и нужны только в том случае, сейчас большинство специалистов сходится в этом, если немедикаментозные методы не помогли. К немедикаментозным методам относятся и коучинг, и работа с психологом, и выстраивание внешней среды, и выстраивание инструкций к себе, такой чемоданчик, который включает много-много инструментов, которые тебе подходят.

Ольга Гиверская:

Спасибо большое. У нас на связи была Юлия Альтшулер, коуч, психолог, создатель школы для взрослых с нейроотличиями. И благодарю Анну Лебедеву, директора Международного Эриксоновского университета коучинга.

Анна Лебедева:

Надеюсь, что наш эфир был для вас полезен. Пишите нам, пожалуйста, в наши все соцсети вопросы, мы с радостью ответим.

Ольга Гиверская:

И я желаю, чтобы у каждого был свой чемоданчик с инструментами, чтобы в нужный момент достать именно то, что сделает его жизнь еще более наполненной и прекрасной. До встречи в эфире. Всего доброго. До свидания.